Ein slawisches Lehnwort in der „Postille“ des Mikalojus Daukša und seine synonymischen und phraseologischen Beziehungen

Anotacija

СЛАВЯНСКОЕ ЗАИМСТВОВАНИЕ В «ПОСТИЛЛЕ» M. ДАУКШИ И ЕГО СИНОНИМИЧЕСКИЕ И ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СВЯЗИ

Резюме

Из выше изложенного можно извлечь следующие выводы:

1. Заимствованное из славянского (предполагаю прежде всего из старопольского) слово ʃmertis ‘смерть’ в старолитовском языке произведений М. Даукши (в «Постилле» и в «Катехизисе») упо­требляется довольно широко. Из всех слов, обозначающих смерть, оно, видимо, стоит на первом месте по употребительности.

2. Изучаемое заимствование входит в синонимический ряд gìltinė – mirtìs – ʃmer̃tis и в синони­мические пары mirìmas - ʃmer̃tis; gìltinė – ʃmer̃tis; ʃmer̃tis – mirtìs.

3. Оно выступает как компонент фразеологизмов еще в старолитовском языке Даукши. Ср. ...tie bernęlei ʃawu mirimú arba ʃmercʒiâ numirę (DP 420₄₀). Кроме того оно является наряду с mirìmas компонентом figurae etymologicae, т.е. наряду с mirimu mirti /numirti/ встречается numir­ti fmertimi (DP 302₂₈).

4. Слово ʃmer̃tis находим рядом с giltinė в устойчивом сравнении (компаративном фразеоло­гизме) типа ʃmertis (ateis) kaip wagis (DP 556₇) наряду c giltine užstropus kaip wagis naktį (DP 478₄₁).

5. Синонимические и фразеологические связи слова smer̃tis в языке Даукши (и вообще старо­литовском языке 16-ого века) по всей вероятности указывают на то, что оно заимствовалось довольно рано (видимо не позже начала 16-ого века); ибо оно уже к концу 16-ого века (в языке Даукши) глубоко проникло в лексико-фразеологическую систему старолитовского языка рели­гиозных памятников. Быстрому освоению данного заимствования, очевидно, способствовал ее фонетический облик, близкий автохтонному литовскому слову mirtìs.

6. Для скорой, скоропостижной смерти в языке Даукши употребляется сочетание grêitas miri­mas (DP 580з?). Ни у Даукши, ни у других авторов памятников 16-ого и 17-ого веков в Великом княжестве литовском мне не удалось обнаружить фразему noglà smer̃tis, столь характерную для обозначения скоропостижной смерти в старолитовской традиции Малой Литвы, начиная с про­изведений Мажвидаса, Бреткунаса, Вайшнораса, а потом и в таких произведениях, как Книга духовных песен 1664 г., Новый Завет Кванта (1727-ого и 1755-ого годов), и в таких памятниках, как в Библии, изданной Фридрихом Куршатом 1895-ого и 1910-ого годов, а также в Литовско-немецком словаре Александра Куршата (т. 3 - 1972 г.). Как объяснить исключительно малоли­товское распространение оборота noglà smer̃tis, если учесть, что польское влияние в Великом княжестве литовском было весьма интенсивным и непосредственным в 16-ом и особенно потом в 17-ом веках?